– Мэм, взгляните направо, – сказал Тремэйн. – Что это?
– А все-таки хотелось бы знать, что он делает, – сказал Леопольд, и Дарлингтон пожал плечами.
Она осеклась, однако Меткалф понимающе кивнула. Мысли ее метались как молнии, прикидывая варианты, оценивая результаты, взвешивая и отбрасывая альтернативы.
– Буду откровенна, милорд, мы с Альфредом, бог свидетель, очень хотели бы не связываться с такими сложностями. Мы хотели бы, чтобы дети, если они у нас будут, появились на свет потому, что мы хотим этого, хотим ради них самих, а не ради политической ниши, которую кто-то из них «должен» заполнить! И, честно говоря, в известном смысле меня даже возмущает, что столь интимный вопрос касается не только нас... и обсуждается множеством посторонних людей.
– Неприемлемо! – отрезал Сантино. – Я не Франциска Иржин, чтобы сдать проклятым хевам вверенную мне систему без боя.
– Но... – Говард, возмущенный и растерянный, обернулся к Протектору. – Ты же Протектор!