Мысли Хонор уже неслись дальше, к следующему неприятному вопросу.
– Сэр, лагерь «Харон» подвергся нападению! – повторил гражданин лейтенант Агард.
– В чем дело, гражданка коммодор? – спросил он, видя, как напряженно уставилась Янг на экран, – Что случилось?
– Понятно, – сказала Пеневская. – Правда, гражданка адмирал, мне нет смысла прикидываться, будто я разбираюсь в технике так же, как вы. Трудно вникать в нюансы, когда не имеешь базовых знаний. Хотелось бы разобраться поточнее, в чем наша сила и в чем слабость.
– Возможно, что и ничего, сэр, – ответила она, не сводя глаз с дисплея, – но я не могу понять, чего ради база «Харон» продолжает держать нас под прицелом чертовой уймы сенсоров, радаров и лидаров.
Грейсонские политические раздоры произросли на иной почве, и те, кто раздувал пожар недовольства там, ставили перед собой иные цели. Группа диссидентствующих землевладельцев объединилась вокруг землевладельца Мюллера, выступившего не против войны как таковой, а против «необоснованного неравноправия» Грейсона и «отдельных так называемых союзников, монополизировавших право принятия решений». Столетия изоляции не прошли даром, и многие на Грейсоне, следом за Мюллером, искренне считали, что их планете лучше проводить самостоятельную политику, а не тянуться за Звездным Королевством, которое вдобавок допускает ужасные просчеты.