Как всегда, вспомнив про Обри, она помимо воли ощутила волну болезненного беспокойства: с ним все же что-то происходило. Джинджер не сумела выяснить точно, что именно. Все-таки она, хоть и получив звание заслуженно, была новичком и не могла пока пользоваться информационной сетью старшин (в конце концов, нельзя же назвать это сплетнями!), но она знала, что Горацио Харкнесс и ганни Хэллоуэлл тоже имеют к этому какое-то отношение, а она испытывала очень большое уважение к обоим джентльменам. Мысль о том, что они как-то заботятся о юноше, приносила ей огромное облегчение, как и изменения, которые она видела в Обри. Он все еще был осторожным, но уже не напуганным до смерти, как раньше, и, если она не ошибалась, парень начал набирать мышечную массу. Одним из побочных эффектов пролонга было замедление физического процесса созревания. В двадцать лет Обри выглядел, как шестнадцати– или семнадцатилетний подросток цивилизации, не знающей искусства продленной жизни. Теперь же он превращался в крепкого семнадцатилетнего юношу с хорошо развитой мускулатурой, и его уверенность в себе возрастала с каждым днем. И это была уже зрелость. Парень, которого она дразнила (и незаметно брала под крылышко), за последнее время вырос и превратился в мужчину, который ей нравился.