В ее глазах промелькнули боль и печаль, но было там и нечто иное. Как ему показалось, как во всяком случае он хотел надеяться, – прощаясь, она с надеждой передавала на его попечение нечто более драгоценное, чем сама жизнь.
Гвардеец кивнул, и Рамирес безрадостно пожал плечами.
МакКеон кивнул и протянул руку, сперва Рамиресу, потом Хибсон.
Как и сам Павел, его отец терпеть не мог называть Хонор Харрингтон по имени, однако Юнг вспыхнул, почувствовав, что на этот раз прозвучавшее в голосе презрение относится отнюдь не к ней.
– У него есть пилот, – сказала Хибсон. – Толковый малый, которого он прихватил с «Ники».
Замолчав, Рамирес обернулся к Харкнессу, и тот подобрался в ожидании взбучки, однако полковник молча погрозил ему пальцем и отвернулся.