Мягкий звон колокольчика заставил Павла Юнга отвернуться от окна. Помешкав мгновение, потребовавшееся ему, чтобы одернуть мундир, он нажал клавишу допуска и взглянул на отворившуюся дверь. В коридоре маячила фигура часового, но если на борту корабля это свидетельствовало об уважении к капитану, то здесь наличие стражи являлось символом позора, и бесстрастное выражение лица облаченной в мундир женщины не могло скрыть ее мнения об арестанте. Мысль о собственном нестерпимом унижении породила волну ярости и отчаяния, но тут, миновав часового, в его комнату с легким жужжанием вплыло антигравитационное кресло жизнеобеспечения.
– Капитан МакКеон, полковник Рамирес, коммандер Веницелос… – Стройная женщина со строгими карими глазами кивнула каждому по очереди. – Я – начальник штаба адмирала Сарнова и в качестве таковой близко сошлась с леди Харрингтон на «Ханкоке» и была потрясена вестью о гибели капитана Тэнкерсли. Имя его противника повергло меня в изумление, но по причине невозможности изменить случившееся мне остается лишь сочувствовать… Однако сегодня днем со мной связались. Изображения не было, а звук был отфильтрован до неузнаваемости, я уверена лишь, что звонила женщина. Заслуживает внимания тот факт, что связались со мной не по официальному каналу: вызов поступил на гражданский коммуникатор, код которого известен лишь моим близким друзьям. Поскольку этот код, в силу наличия у меня допуска к секретным материалам, является особо оберегаемым, очевидно, что лицо, пожелавшее со мной говорить, обладает определенными возможностями.
Яначек открыл было рот, но тут же закрыл его и с многозначительным видом изогнул бровь.
– Вы собираетесь вызвать на дуэль и графа Северной Пещеры, дама Хонор?
– Ну, где раздобыть один, я, кажется, знаю, – угрюмо пробормотал Капарелли, а когда Морнкрик подняла бровь, усмехнулся. – Думаю, мы можем рассчитывать на голос леди Харрингтон.