— Ничего страшного, Зейнаб. Цепь же тоненькая, порвется.
— Козлы! — поддержала своего шефа Наташа.
Я не смог представить, что малоразговорчивый и сдержанный Карло ни с того ни с сего запоет.
За мной стоял старый дяденька в пенсне — тот, чей большой портрет висел в вестибюле.
Когда я смотрю на эту картинку, вспоминаю радостное утро в Тбилиси, прогулку по берегу Куры, надпись «SALVE» и слышу чистый звук колокольчика, по которому маленькая девочка ударяет карандашом.
Большой зал с буфетом, столики. Пусто. Только за одним два грузина пьют шампанское, а в углу женщина в форме гражданской авиации листает журнал.