Между прочим, тога великомученика тогда была в почете. Да и прослыть трусом мне не очень-то хотелось.
Мама сказала, что если бы я меньше пил за ее здоровье, его было бы больше.
— Как не одет? Одет. — На мне был мой парадный синий костюм, рубашка, галстук.
Валера перевел. (Он блестяще знал и английский.)
Вопросов такого типа Никита Сергеевич задал немало, и я каждый раз горько вздыхал. Причем совершенно искренне, потому что все это время думал: я здесь сижу, а эти шустрые Брежнев с Наумовым смотрят шикарный футбол!
— Пусть к нему зайдет профессор Хансен и они побегут трусцой.