А потом, сильно хромая, она ходила по кораблю, выясняла — кто сколько дал, и раздавала деньги. Мне было обидно. Я понимал, что мама поступает очень глупо, — я так старался ей помочь не залезать в долги, даже коленки содрал, а она все пускает на ветер!
— Потому что я стою в плане с «Гекльберри Финном». Его и буду снимать.
— Нисколько, — процедил он. — Я вас узнал. Мне ваши фильмы нравятся.
Первого января утром его разбудил звонок в дверь. За дверью делегация мальчишек.
И мы с Викторией Токаревой сели писать сценарий. Но тут позвонил Калатозов и предложил быть сценаристом в совместном советско-итальянском фильме. Сценарист с итальянской стороны — отец итальянского неореализма Чезаре Дзаватини, в главной роли — звезда мировой величины Альберто Сорди, продюсер — киномагнат Дино де Лаурентиис, режиссер — он, Калатозов.
«Высохнет», — подумал я и смочил бабочку водой.