Когда выпал снег, Ботаник появился в огромных валенках. Сказал, что эти валенки он выменял на кирзовые отцовские сапоги, и объяснил, что если засекут, он выскочит из валенок и убежит: босиком его никто не догонит. Но валенки ему не помогли, и в сорок четвертом он оказался в колонии для несовершеннолетних. Встретил я Ботаника только в пятидесятом году в метро, когда ехал на стройку МГУ, где у меня была практика. Ботаник почти не изменился. Был таким же худым, только стал еще выше, татуировок на руках прибавилось, и коронки у него во рту теперь были не стальные, а золотые. Ботаник рассказал, что уже трижды сидел — в Москве, на Украине и в Узбекистане. Но сейчас все, завязал. Ищет работу. Говорил он отрывисто, нехотя, в глаза не смотрел, и я понял, что он не очень-то рад встрече. Я ему написал свой телефон, сказал «звони» и на станции «Университет» вышел.