– Шико, ты забываешь, что люди, о которых ты говоришь, мои друзья, мои единственные друзья.
Можирон и Ливаро, прислонившись спинами к загородкам, делали, стоя на месте, финты, и каждый подстерегал момент, когда можно будет скрестить шпаги в его излюбленной позиции.
Однако Генриху не хотелось сдаваться так сразу.
– Но ведь они, монсеньер, явились на встречу, которую вы им сами назначили.
Сен-Люк сделал шаг в сторону Келюса и, в свой черед, отвесил глубокий поклон.
– Пет, говорите, матушка, говорите, я вас слушаю! О! Вы до сих пор душа нашего дома и всегда ею останетесь, говорите же.