– Но, – сказала Диана глухим, прерывающимся и страстным голосом, – но что, если вы ошибаетесь, господин граф, что, если он не муж мне?
– Проклятие! – воскликнул Горанфло. – Я ненавидел тебя, Валуа, но теперь я тебя презираю. Давай подписывай, иначе я убью тебя своими собственными руками.
И молодые люди помчались по улицам со скоростью, которая сделала бы честь оленям, преследуемым охотниками.
– Да, монсеньер, я самый, – сказал граф, успокаивая или, скорее, пытаясь успокоить, бушевавшую в его жилах кровь.
– Ну да, швейцарцев, как же! Их увел Келюс.
Он попытался искать убежища в постели, но не смог сомкнуть глаз. Хотел взяться за книгу, по буквы вихрем кружились перед глазами, подобные черным бесенятам. Попробовал пить – вино показалось ему горьким. Он прибежал кончиками пальцев по струнам висевшей на стене лютни Орильи, но почувствовал, что их трепет действует ему на нервы и вызывает желание плакать.