— Настенька! — окликнул я ее, через силу подавляя свое волнение.
— А коль нет, так как это вы можете дома сидеть?..
— Нельзя, нельзя! Тогда я как будто навязываюсь...
— А чему ж научусь, бабушка? Что там написано?
— Слушайте! Это одиннадцать часов, кажется? — сказал я, когда мерный звук колокола загудел с отдаленной городской башни. Она вдруг остановилась, перестала смеяться и начала считать.
— Спите покрепче; доброй ночи — и помните, что я вам уже вверилась. Но вы так хорошо воскликнули давеча: неужели ж давать отчет в каждом чувстве, даже в братском сочувствии! Знаете ли, это было так хорошо сказано, что у меня тотчас же мелькнула мысль довериться вам...