– Ничего, ничего, Фома, я не сержусь. Я знаю, что ты, как друг, меня останавливаешь, как родной брат. Это я сам позволил тебе, даже просил об этом! Это дельно, дельно! Это для моей же пользы! Благодарю и воспользуюсь!
Все ахнули. Но Фома Фомич был в припадке необыкновенного великодушия.
– Неужели ты опять про фамилию? – вскричал дядя в испуге.
Настя, испуганная и дрожащая, медленно подошла к Фоме и робко протянула ему свою ручку.
Фалалей не отвечает и заливается горькими слезами.
– Как? – вскричал я, – так вы ее уж и мне предлагаете?