– Вот подожди, Сашурка, и ты будешь именинница, – прибавил он, как будто не зная, что и сказать больше от удовольствия.
Она не скрывала своей досады. Положение мое было непривлекательно.
– Да у нашего Зуя! Наладил одно! пьющий человек, как есть, сударь, Степан Алексеич.
Я рассказал, умолчав о «вашем превосходительстве». Мизинчиков слушал с жадным любопытством; он даже как-то преобразился в лице, когда дошло до пятнадцати тысяч.
– Нечего сказать, умник! По разговорам учит?
– Безумец! – проговорила она с самой очаровательной игривостью и тотчас же закрылась веером.