– Самолюбив, Фома, вижу, – со вздохом отвечал дядя.
Дядя сделал самый энергичный жест самого судорожного нетерпения.
– Позвольте спросить вас, – сказал я, подойдя к коляске, – вы уж более не приедете к дядюшке?
– Но разве я могу оставаться в вашем доме после давешнего вашего поступка, полковник? – спросил Фома с необыкновенным достоинством.
– Боже мой! – сказала она побледнев, – опять! Я так и предчувствовала!
– Читай дальше, Илюша, – вскричала Сашенька.