И ушел. Как только смолк удаляющийся шум его машины, Далглиш позвонил Максу Герни. Тот, очевидно, ждал, так как сразу же снял трубку.
– Я приготовлю питье и принесу тебе в комнату! Попьем вместе. Я быстро. Ты ложись пока в постель!
В его комнате, надежно отделенной каменным полом и дубовыми досками от голосов спорщиков, было мирно и очень тихо. Далглиш открыл задвижку на окне, выходящем в сторону моря, и с трудом, обеими руками распахнул створки – так сильно дул ветер. В комнату ворвался вихрь, зашелестел складками покрывала на кровати, смел со стола бумаги, быстро, словно невидимой рукой, перелистал страницы томика Джейн Остен на тумбочке. Адам, чуть не задохнувшись, прижался грудью к подоконнику, с облегчением подставил лицо холодным брызгав и сразу же ощутил на губах привкус соли.
– Только чай, без ужина? – поинтересовалась тетушка.
Хотя Далглиш и не был членом клуба, он иногда там обедал и с Плантом был знаком. Хорошо было и то, что по необъяснимому сродству душ Плант ему симпатизировал. Плант без возражений показал ему все, что он хотел увидеть, и ответил на все вопросы; Далглишу не было нужды слишком уж упирать на свой неофициальный статус. Сказано между ними было немного, но этого хватило чтобы они великолепно друг друга поняли. Плант провел Далглиша в маленькую спальню окном на улицу на первом этаже которую неизменно занимал Сетон, и пока Далглиш изучал комнату, он не спускал с него глаз. Если бы не привычка работать под чужими взглядами, Далглиша могло бы смутить столь пристальное наблюдение. Наружность у Планта была запоминающаяся. Рост – шесть футов три дюйма, плечи широкие, лицо бледное и мягкое, как замазка, левая скула по диагонали рассечена тонким шрамом. Эта полученная в юности отметина, результат заурядного падения с велосипеда на железные перила, так сильно напоминала дуэльный шрам, что Плант, не устоявший перед искушением усилить эффект, постоянно носил пенсне и стриг волосы ежиком – это делало его похожим на офицера-злодея из фильма про нацистов. Униформа была под стать такому образу: темно-синий шерстяной костюм с миниатюрными черепами на обоих лацканах – эта вульгарная и вычурная деталь, введенная в употребление в 1896 году основателем клуба, ныне, как и сам Плант, освящена временем и обычаем. Во всяком случае, члены клуба всегда несколько недоумевают, слыша замечания гостей по поводу странного вида Планта.