Проснулся он от порыва ветра столь свирепого, что дом весь содрогнулся. Море загрохотало так яростно, словно намеревалось обрушить свои валы прямо на крышу «Пен-тландса». Ничего подобного Далглишу прежде слышать не приходилось, даже в Монкс-мире. Спать при подобном грохоте было невозможно. Адама охватило неудержимое желание встать и одеться.
– Я думаю про его руки… Ужасно! Это такое злодейство! Понимаешь? Тем более когда человек был писатель. Это страшное, осмысленное надругательство. Не представляю себе, чтобы ты его так сильно ненавидел.
Далглиш спустился вниз вместе с ней. Гости и в самом деле были уже у дверей. Адам с удивлением заметил, что на часах двадцать минут двенадцатого. На его возвращение никто не обратил внимания, как прежде никто не заметил его исчезновения. Огонь в камине погас, оставив кучку белого пепла. Брайс как раз помогал Селии Кэлтроп надеть пальто.
– Пожалуй, это возможно. Жена слышала машинку в одиннадцать утра, я – часа в четыре. Но мы не можем поручиться, что это был мистер Сетон. Стук был быстрый и уверенный, но мало ли что? Инспектор все выспрашивал, мог ли кто сюда пробраться. Мы никого чужих не видели, но в обеденное время и почти всю вторую половину дня мы были очень заняты и сюда не поднимались. Вы знаете, сэр, что люди тут ходят взад-вперед совершенно свободно. Конечно, женщину заметили бы. Если бы в клубе оказалась женщина, кто-нибудь из членов это бы запомнил. А так – я не мог лгать инспектору и доказывать, что это место хорошо охраняется. Он полагает, что мы мало заботимся о безопасности. Но я сказал ему, сэр, что клуб – не полицейский участок.
– Так вот, Адам, о Морисе Сетоне. Должен сказать, что, услышав о его смерти, я испытал потрясение и, – тут он подцепит на вилку сочный кусок мяса, маленький шампиньон и половинку почки, – возмущение. Разумеется, не только я – все издательство. Нам вовсе не улыбается столь эффектно терять авторов.