«Клуб мертвецов» представляет собой типично английское заведение, назначение которого, трудноопределимое хоть с какой-нибудь степенью точности, прекрасно понимают все посвященные. Он был основан в 1892 году неким адвокатом и служил местом встреч людей, интересующихся убийствами, а после смерти основателя по завещанию получил во владение его уютный дом на Тэ-висток-сквер. Состав клуба исключительно мужской – женщинам не разрешается становиться его членами и даже посещать его. Ядро клуба образуют писатели-детективщики, избираемые скорее по степени известности издателей, чем по тиражам изданий, один-два отставных офицера полиции, с десяток практикующих адвокатов, трое ушедших на покой судей, а также многие известные криминалисты-любители и судебные репортеры; прочие же члены – заурядные люди, способные аккуратно платить членские взносы и глубокомысленно рассуждать о степени вины Уильяма Уоллеса или о тонкостях линии защиты Маделайн Смит. Хотя ввиду сугубо мужского характера клуба за его пределами оказались лучшие писательницы детективного жанра, это никого не смущает; руководство убеждено, что их присутствие не оправдает расходов на сооружение дополнительных туалетов. Сказать по правде, водопровод и систему канализации в «Клубе мертвецов» не меняли с тех самых пор, как в 1900 году он переехал на Тэвисток-сквер; однако слух о том, что ванны приобрел еще Джордж Джозеф Смит, не более чем «утка». Приверженность старине проявляется тут во всем; само ограничение состава членов объясняется убежденностью в том, что убийство – не тема для обсуждения в присутствии женщин. И убийство, как таковое, предстает в «Клубе мертвецов» неким изящным раритетом, отделенным от обыденности временем или панцирем закона и не имеющим ничего общего с подлыми или отчаянными преступлениями, которые большей частью приходилось расследовать Далглишу. Убийство здесь ассоциируется с опрятной служанкой викторианской эпохи в чепце с лентами, подглядывающей в дверь спальни за тем, как Аделаида Барт-летт готовит мужу лекарство; с грациозной ручкой, протягивающей сквозь решетку эдинбургского полуподвала чашку какао, куда, может быть, подмешан мышьяк; с доктором Лэмсоном, потчующим гостей пирогом на предсмертном чаепитии своего богатого свойственника; с Лиззи Борден, жарким массачусетским летом крадущейся с топором в руке по тихому дому в Фолл-Ривер.