Цитата #445 из книги «Неестественные причины»

– Есть, очевидно, несколько вариантов, – начала она. – Возможно, Сетон работал без копирки. Но в этом я сомневаюсь, зная его педантичность и обстоятельность. Вторая возможность: он сам или кто-то, имевший доступ в комнату, уничтожил копию. Третий вариант: Сильвия показала не ту рукопись, которую получила от Сетона. Реклесс наверняка узнавал у почтальона, действительно ли Сильвия получила длинный пакет коричневого цвета. Но кто подтвердит, что там была именно эта рукопись? Если же Сильвия говорит правду, можно предположить, что кто-то подменил рукопись еще в клубе, прежде чем она попала на почту. Интересно, это возможно? Или он отнес рукопись на почту сам?

Просмотров: 5

– Да неважно, – ответил Далглиш. – Я знаю, что там написано. Не к спеху, – а сам между тем уже разворачивал единственный листок. Письмо состояло из восьми строк. Дебора никогда не отличалась многослови­ем, даже в любовных письмах. Но скупость этих отрывистых финальных фраз была со­вершенно беспощадной. Что ж, вполне ес­тественно. Перед людьми всегда встает этот выбор. Надо либо всю жизнь прожить бок о бок, на собственной шкуре проверяя его правильность. Либо же обойтись восемью строками и подвести черту. Далглиш стоял и машинально считал и пересчитывал сло­ва, с бессмысленной тщательностью анали­зировал разгон строк, особенности написа­ния букв. Она сообщала, что ей предложили работу в американском филиале фирмы и она дала согласие. К тому времени, когда он получит это письмо, она уже будет в Нью-Йорке. У нее нет больше сил висеть между небом и землей на периферии его жизни и ждать, пока он что-то надумает. И она пола­гает, что едва ли им еще доведется когда-нибудь увидеться. Так будет лучше для них обоих. Обороты традиционные, почти ус­ловные. Ни оскорбленного самолюбия, ни вызова. А если и писано с болью, то на круп­ном, уверенном почерке это никак не отра­зилось.

Просмотров: 4

Далглиш провел в будке всего несколько минут, но в его памяти запечатлелось все до малейших деталей. В том, что Дигби Сетона убили, сомнений быть не могло. Он не обыскивал труп (это дело Реклесса) и даже почти его не касался – лишь определил, что тело холодное и посмертное окоченение наступило довольно давно, – но никакой предсмертной записки, конечно же, там не окажется. Вряд ли молодой, легкомысленный балбес вроде Дигби, по-детски радовавшийся неожиданному богатству и строивший планы создания шикарных ночных клубов, стал бы лишать себя жизни. К тому же даже у него хватило бы мозгов найти способ самоубийства полегче, чем прожигать себе желудок едкой гадостью. Рядом с трупом не было бутылки – только фляжка. Почти наверняка отрава содержалась в ней. И доза, судя по всему, была немалой. Далглиш попытался угадать, что там. Мышьяк? Сурьма? Ртуть? Свинец? Симптомы подходили ко всем четырем ядам. Но это все были домыслы. Точный ответ дадут патологоанатомы – и тип яда, и дозу, и время смерти. Дальше пусть думает Реклесс.

Просмотров: 2

Почтальон хлопнул дверцей и с бодрым приветственным возгласом подошел к ним. Девушка не отозвалась на приветствие. По­чтальон отвел недоуменный взгляд от ее за­стывшего лица, посмотрел на неподвижных мужчин и протянул почту Реклессу. Инспек­тор принял коричневый конверт большого формата с машинописным адресом.

Просмотров: 2

Спускаясь тихонько по лестнице, Далглиш услышал голоса. Привычно по-утреннему пахло кофе и беконом, однако гостиная ока­залась пуста. Значит, тетя с Лэтемом завтра­кают в кухне. Голос Лэтема, высокий и за­носчивый, внизу был слышен вполне отчетливо, но тихие ответы Джейн до него и здесь не долетали. Далглиш шел крадучись, на цыпочках, как будто был чужим в этом доме. Хотя встреча с Лэтемом ему так или иначе неизбежно предстоит, придется выслуши­вать его извинения, объяснения, может быть, даже, упаси Бог, изъявления благодарности. А там, оглянуться не успеешь, нагрянет весь Монксмир – с вопросами, доводами, спора­ми и возгласами. Для Далглиша в их сооб­щениях не будет открытий, а радоваться новым доказательствам собственной право­ты он разучился. Он давно уже понял – кто, и еще в понедельник сообразил – как. Но для всех, на ком лежало подозрение, это будет день оправдания и торжества – большое со­бытие. Люди испытали страх, неудобства, унижение. Безбожно было бы теперь ли­шить их праздника. Все так. Однако пока что он старался ступать как можно неслышнее, пусть праздник еще поспит.

Просмотров: 4