– Нет. А мне не хотелось доставлять ей удовольствие расспросами. Впрочем, сильно торопиться утром я, пожалуй, не буду. Если буря не стихнет, вряд ли мне удастся ночью выспаться.
– А я вот не помню больше ничего! – с неожиданной досадой отозвался Сетон. – Вы уж который раз меня спрашиваете, а я вам повторяю, что больше ничего не помню. Я же после этого, черт подери, знаете как шмякнулся головой! Да вы мне скажите, что никакого звонка не было, просто мне примерещилось, я бы и поверил, только, должно быть, все же звонили, иначе бы с какой стати я стал машину из гаража выводить? Устал зверски и вдруг ни с того ни с сего потащился в Лоустофт? Нет, кто-то звонил. Это я точно помню. А вот как звучал голос, уже вспомнить не могу. Не знаю даже, мужской или женский.
Он засунул руки Лэтему под мышки и приподнял его. Лестница затрещала и прогнулась. Немного отдышавшись, они сделали еще один рывок. На сей раз Лэтем оттолкнулся ногой от перекладины с такой неожиданной прытью, что Адам чуть не сорвался вниз. Налетел новый шквал, лестница закачалась. Было слышно, как ее конец скользит по крыше. Пока шквал не пронесся, Далглиш и Лэтем боялись пошевелиться. Потом снова поползли вверх. Оставалось уже немного. Внизу темнели кроны деревьев. Далглиш подумал, что сверху могли бы и крикнуть, но, кроме рева бури, не доносилось ни звука. Наверно, все там затаили дыхание, не решаясь отвлекать их от опасного подъема даже подбадривающими возгласами. Внезапно все закончилось. Кто-то схватил Адама за руки и вытянул на безопасное место.
Далглиш поинтересовался, кто обнаружил Арабеллу.
– Вопрос, который напрашивался, вынужден был признать Далглиш.
– Возможно. Странный он, похоже, был человек. Аккуратист. Педант. Взять, к примеру, ту картотеку. Он собирал сюжеты из газет, журналов, от людей. А иногда и сам придумывал. И все аккуратно заносил на карточки, вдруг когда-нибудь пригодится.