– Надо быть учтивым, – твердила Сулин. – Ты не проявил почтения к тем Айз Седай, в Кэймлине, – и вот что получилось. Хранительницы Мудрости… я слышала, что говорят ныне Хранительницы Мудрости, но… Нужно быть учтивым… милорд Дракон. – Титул прозвучал лишь после долгой паузы.
– Бездельники и лоботрясы мне в Салидаре не нужны, – закончила она. – Помни, что я могу велеть привязать тебя к лошади и отослать в твой отряд. Так что решай – или отправляешься с Илэйн и Найнив в Эбу Дар, либо убираешься отсюда восвояси. Посмотрим, кого ты напугаешь своими знаменами.
– Ах, Найнив, что же ты не накинула шаль? В такой чудесный денек? О, да ты никак еще и потеешь, словно лошадь. С чего бы это?
Похоже, это задело Сулин еще больше, нежели все остальное, но она созвала своих Дев при помощи языка жестов, причем жесты эти выглядели раздраженными – насколько это вообще возможно. Зато многие айильские мужчины расходились, посмеиваясь – не иначе как, по их мнению. Ранд удачно пошутил.
– На твоем месте, Арвин, я бы не стал этого делать, – сухо заметил Гавин.– Боюсь, она тебя неправильно поймет.– Он читал, что танцем айильцы называют битву.– И, чего доброго, съест на обед твою печень.
Асунава вздохнул. Его изможденное, аскетичное лицо казалось воплощением мученичества, самый его пот походил на слезы, но в глубоко запавших глазах горело пламя – впору подумать, будто именно оно иссушило старческую плоть. На плаще Верховного Инквизитора не было эмблемы солнечной вспышки. Только посох, словно Асунава стоял вне ордена Чад Света. Или над ним.