К такому обхождению Айз Седай не привыкли, обычно они решали, когда заканчивать беседу, и их недовольство едва не прорвалось сквозь маску невозмутимости. Однако делать было нечего. Изобразив нечто похожее на реверанс, они повернулись к выходу.
Из-за жары выходящая в один из дворцовых коридоров дверь оставалась открытой. Розы и белозвездочники отцвели, кусты пожухли и сникли, но на росших вокруг плескавшегося в центре сада беломраморного фонтана деревьях еще оставались листья. И там в их тени, стояла молодая женщина в грубошерстной коричневой юбке и белой просторной блузе из алгода. Плечи ее покрывала серая шаль. Она с удивлением – и не в первый раз – смотрела на бесполезно растрачиваемую воду – воду, которой можно было только любоваться.
– Знаешь, как-то мне довелось увидеть человека, от которого будет куда больше неприятностей, чем от меня. Может, это и был Возрожденный Дракон, не знаю. Меня тогда везли по Кэймлину, напоказ толпе. Он находился далеко, но я увидел… свечение и понял, что ему предначертано потрясти мир. И тогда я рассмеялся, хотя и сидел в клетке.
– Я полагаю, вы не назовете мне своих соглядатаев в Кэймлине.
– Борьба в Шайнаре и Арафеле стихает, – бормотала себе под нос Шириам, – но здесь ничего не сказано о том, из-за чего, собственно, она началась. Думаю, речь здесь идет о стычках, а не о войнах. Жители Пограничных Земель друг с другом не воюют, на то у них есть Запустение.