– Вы пришли с востока, – поинтересовался другой огир, старательно вытирая блюдо кусочком хлеба, – ну и как там, на востоке?
Впрочем, хоть он и не верил россказням Чарна, но слушал их с удовольствием, не то что другие. Многие хмуро косились на старика, когда тот принимался уверять, будто некогда служил одной из Отрекшихся – и не кому-нибудь, а самой Ланфир. Это ж надо такое выдумать! Сказал бы еще – Ишамаэлю. Коумин считал, что раз уж старик – мастер сочинять байки, то мог бы прихвастнуть, будто служил Льюсу Тэрину – величайшему из вождей. Конечно, всякий мог бы поднять Чарна на смех, спросив, почему же он нынче не служит Теламону, но что с того? Куда хуже недобрые взгляды горожан. Они и слышать не желали речей Чарна о том, что Ланфир – Ланфир! – не всегда была воплощением зла.
С этими словами он метнул второе копье, и оно оказалось лишь первым из дюжины.
Взгляд Ордейта упал на палатку, в которой содержались пленники. С ними пока тоже можно подождать. Недолго. В конце концов, они не более чем наживка. Да, возможно, на ферме Айбара он и погорячился… Но ведь Кон Айбара смеялся ему в лицо, а эта наглая Джослин обозвала его пустоголовым мерзопакостным замухрышкой. За то, что он назвал ее сынка Перрина Приспешником Темного. Но ничего, он их проучил. Они получили по заслугам. Как они кричали, как горели… Не удержавшись, Ордейт хихикнул. Наживка на крючке…
Путь до просторного зала перед покоями Амерлин показался Мин бесконечным. Торопясь, она едва не наступала на пятки шедшей впереди Сахре. Только необходимость делать вид, что она здесь впервые, заставляла ее сдерживать желание пуститься бегом.
Сулвин и его товарищи попятились и, рассеявшись, присоединились к разгружавшим фургоны.