– Может, и так, но мало ли женщин с седыми прядями?
– Мир Руидина, Куладин! Мир Руидина! – Голос ее был тонок, но резок, он хлестал, словно стальной прут. – Куладин, ты уже дважды попытался нарушить мир. Еще раз, и ты – порукой тому мое слово – окажешься вне закона. И ты, и любой, кто попробует поднять оружие. – Она остановилась перед Рандом, бросая на Шайдо яростные взгляды и держа бурдюк в поднятых руках, словно собираясь ударить им по голове всякого, кто дерзнет ей перечить. – Ну, кто посмеет усомниться в моей правоте? Любой нарушивший Соглашение Руидина станет изгоем. Он будет навеки лишен прохлады, отлучен от своего крова, и его родичи будут охотиться за ним, словно за диким зверем!
– Как ты смеешь… ты… – Воздуха не хватило, и пришлось снова перевести дух. – Я… я Дочь-Наследница!.. – На этом ее излияния прервались, поскольку Найнив вновь с плеском окунула ее головой в ведро.
– Пойду скажу всем, что ты проснулся. – Он выскользнул из фургона и закрыл за собой дверь.
Найнив вдруг заметила свое отражение в зеркальной верхушке застекленного шкафа – кареглазая тарабонская кокетка с длинными медовыми косами и капризно надутыми губками, – складки темно-зеленого шелка отчетливо обрисовывали ее грудь и бедра. Свечения саидар, естественно, не было видно. В таком обличье Найнив и сама себя не узнала бы. Она поразмыслила, не взять ли двухцветный знак, который почти кричал об Айз Седай.
Что это именно человек, а не троллок, юноша сумел разглядеть даже на таком расстоянии. Высокий темноволосый человек в синем кафтане, с луком за спиной склонился над чем-то лежавшим на земле, но скрытом кустарником. Перрин не знал этого человека, но что-то в его облике казалось знакомым.