Когда Айлгуин умолкла, Сандар недовольно поморщился, но, видно, решил не обращать внимания на ее слова и лишь улыбнулся Найнив.
– Я и вправду кузнец, а не рубака! Я всего лишь… – Голос метался в сознании его, бился, чтобы Перрин его услышал. Но воитель обхватил голову руками, зажал себе уши. Зов и шепот в голове Перрина стали невыносимо гулкими. – Я – че-ло-век! – кричал он.
Мэт же задумчиво глядел на стаканчик для костей. Потом достал из кармана золотую андорскую крону и положил ее на комод. Чуть погодя рядом легла серебряная марка Тар Валона, потом золотая, а замкнула ряд золотая тайренская крона. При виде монет хозяин гостиницы облизал внезапно пересохшие губы. Мэт добавил две иллианские серебряные марки, еще одну андорскую крону и посмотрел на трактирщика, на округлом лице которого отразилось мучительное колебание. Мэт потянулся сгрести деньги обратно в карман. Но ладонь хозяина дотянулась до монет первой.
– Мы должны о нем позаботиться, – сказал Перрин. – Для того мы за ним и следуем, – чтобы помочь парню. Куда же он ускакал?
– А насчет чего твоя идея? – спросил Перрин. – Насчет того, где находится Рог? – Надеюсь, в Тар Валоне. где ему ничто не грозит, и да ниспошлет Свет, чтобы я никогда впредь его не видел! – По-твоему, он где-то в Гэалдане?
Бе'лал наступал медленно, словно давая Ранду время на одно: повернуться и броситься к Калландору, схватить его, Меч-Которого-Нельзя-Коснуться. Но сомнение, вцепившись мертвой хваткой, продолжало глодать Ранда. К Калландору может прикоснуться лишь Возрожденный Дракон. Ранд позволил провозгласить себя Драконом, на то имелась тысяча причин, ему не оставили тогда выбора. Но был ли он воистину Возрожденным Драконом? Если он устремится к Калландору наяву, а не во сне, не наткнется ли его рука на невидимую преграду и не поразит ли Бе'лал в тот же миг его в спину?