– Время не ждет никого, – постановила Шириам. – Колесо плетет так, как желает Колесо и когда Колесу угодно! И скажи-ка мне, как ты намерена подготовиться? Все необходимое для возведения в Принятые тебе уже известно. Знаний у тебя даже больше, чем у твоей любезной Найнив!
– Помогу, если хватит сил, если сумею я удержать твой разум цельным. Обещаю тебе, Перрин! Но ставить ради этого под удар мою борьбу с Темным я не намерена! Помни и об этом.
– Я представила себе Черных Айя, – проговорила она едва слышно.
– Существуют вещи, говорить о которых для тебя опасно даже при моей Лиане. Язык, хлопающий, как парус, погубил больше людей, чем убили их внезапные шторма!
– Никто не пройдет мимо меня, пока я жив: ни Мурддраал, ни сам Темный. – Он произнес это просто, как не подлежащий сомнению факт.
Перрин огонь в очаге разводить не стал, а распахнул оба окна. В комнату ворвался ледяной ветер с гор. Сбросив постель и ватные стеганые одеяла на пол, Перрин, не раздеваясь, повалился на бугристый тюфяк и не пытался искать местечко поудобней. Перед сном его осенила важная догадка: единственный, кто заслонит богатыря от беспамятных снов и опасных видений, – комковатый старый тюфяк… … Воин-кузнец шел по длинному коридору, где камни стен и высокого потолка блестели от сырости, и на них полосами лежали странные тени. Неровные, то проскальзывая вперед, то обрываясь, тени были слишком черны рядом с бликами разделяющего их света. Откуда струился свет, Перрин понять не мог.