Рука воина опустилась, легла на пол, чуть-чуть не дотянувшись, рядом с кинжалом, валяющимся на пыльных камнях.
– Если тебе так хочется, можешь отрицать наше родство. – заявил Галад, обращаясь к Илэйн, – но так или иначе мы – родные друг другу! И мать возложила на нас ответственность за тебя!
Сжимая в руке ладонь Найнив, зажав в другой каменное кольцо, Эгвейн закрыла глаза и постаралась обрести дорогу в сон, ведомая бессловесным напевом.
– Помочь нужно каждому, кто ранен, – проговорила Морейн, взглянув на Мин. – Только после всех трудов можно будет отдыхать. – И, отойдя от Лана, она внимательно осмотрела рану Перрина и провела холодной рукой по кровоточащему его плечу, затем вдоль ранения в его спине. От прикосновений Морейн кожа Перрина ощутила легкое покалывание. – Ничего страшного, – постановила целительница. – Рана в плече глубока, но у нее ровные края. Ну-ка, возьми себя в руки, герой! Так уж больно тебе не будет, но все же…
Воспоминания о Кэймлине у Мэта были смутные, и, когда они с Томом приблизились к городу, юноше показалось, что он никогда раньше здесь не был. Пустынная дорога с рассветом ожила: теперь их окружали другие всадники и пеший люд, а позади путников тянулись караваны купеческих фургонов – все направлялись в огромный город.
– Огир, – холодно промолвила Айз Седай, – о многом помнят, девочка. Со времен Разлома у людей сменилось намного больше ста поколений, но у огир – меньше тридцати. То, что нам неизвестно, можно узнать из их рассказов и преданий. А теперь рассказывай, Лойал. Все, что ты знаешь о Бе'лале. И желательно короче. Мне нужна твоя долгая память, а не долгое предисловие.