Стряхивая соломинки с подола, Бриане пронзила Моргейз острым взглядом, а Лини удостоила еще более пронзительным.
– Спасибо за предупреждение, – сказал Ранд. – Это ж надо, какая учтивость с Отрекшейся!
Несмотря на жару, Кадир задрожал, будто в ознобе, но ему опять пришлось утереть лицо. У него было чувство, что Ланфир весьма ревниво относится к тем, кто ей служит, однако если кто-то из Избранных требует его службы, у Кадира нет другого выбора. Несмотря на все, что купцу наобещали, когда он еще мальчишкой давал свои клятвы, у него было очень мало иллюзий. Если он очутится между двумя Избранными, его раздавят, точно котенка колесом фургона. И заметят те двое даже меньше, чем возница того фургона. Как же хочется вновь оказаться дома, в Салдэйе! Как хочется вновь увидеть Теодору…
Позади Рандова седла, крепко цепляясь за юношу и плотно прижавшись грудью к его спине, сидела Авиенда. Прижималась она к нему до того самого мига, как он спешился. У причалов между девушкой и несколькими Хранительницами Мудрости произошел разговор, который, по убеждению Ранда, для его ушей вовсе не предназначался.
– Со мной ты вправе поступать, как тебе угодно. – Кулаки, комкавшие подол, дрожали сильнее, чем голос.
– Гигантские кабанолошади, миледи, – был у того наготове ответ, – из легендарной Шары, куда я лично возглавлял поход. О, эти неизведанные, глухие края, где обитают необычайные народы с престранными традициями и чудным укладом жизни!.. А какие там пленительные виды! Необыкновенные места! О-о, я расскажу вам об этих чарующих воображение картинах! Гигантский народ, в два раза выше огир. – Он картинно развел руки, будто демонстрируя рост чужестранцев. – Безголовые существа! Птицы такие огромные, что взрослого бычка унесут. Змеи, способные человека заглотить. Города из чистого золота! Соблаговолите спуститься, миледи, и позвольте мне усладить рассказом ваш слух!