– Ты считаешь себя равной мне, маленькая сестра? – недовольно сморщилась Могидин. – Разве ты стояла в Бездне Рока, чтобы отдать душу Великому Повелителю? Разве тебе ведома сладость победы у Пааран Дизен? Или горечь пепла при Асар Дон? Ты едва обученный щенок, даже не вожак стаи! И ты пойдешь туда, куда укажу я, пока я не подберу для тебя местечко получше. Эти все тоже были о себе высокого мнения, как и ты. Хочешь померяться со мною силой?
– Очень хорошо. Но не лишним будет напомнить, Айз Седай: в Тел'аран'риоде ты всего– навсего дитя. Пойдем, Эгвейн. Нам пора.
Несколько мгновений Масима взирал на ее грудь, но в глазах его даже на секунду не вспыхнуло намека на восхищение, в них лишь плескалось ядовитое презрение. Потом он поднял взор на лицо Найнив. Глаза Уно, и нарисованный, и настоящий, были под стать друг другу – сердито глядели в никуда. Раган болезненно морщился, наверняка бормоча что-то про себя.
Улыбка Уно выглядела прямо-таки злодейской. Несомненно, симпатии между ним и Галадом не стало больше, чем во время их первой встречи.
Должно быть, так оно и есть. Кому другому удалось бы запугать остальных? Лиандрин обвела взором своих спутниц, выстроившихся вдоль стен. Круглолицая Элдрит Джондар, сегодня впервые утратив отстраненный вид, несмотря на чернильное пятно на носу, энергично закивала. Остальные, по-видимому, даже шелохнуться боялись. Лиандрин не понимала, зачем это все понадобилось одной из Отрекшихся. Черные сестры не должны бы называть ее так, но между собой использовали это имя. И зачем Могидин рядиться служанкой? Зачем ей этот маскарад? Могидин имела или могла иметь все, чего жаждет сама Лиандрин. Не только знание Единой Силы, превосходящее пределы мечтаний некоторых, но и власть и могущество. Власть над другими, власть над миром. И бессмертие. Власть – на всю жизнь, которая не кончится никогда. Бывало, Лиандрин и ее спутницы рассуждали о раздорах между Отрекшимися: каждый из них отдавал порой противоречащие другим приказы. Да и иным Приспешникам Темного приказывали иногда такое, что кардинально расходилось с порученным двенадцати Черным сестрам. Наверное, Могидин скрывается от прочих Отрекшихся.
Тщательно затворив дверь, Кадир повернулся – и чуть не заорал, если б глотку его не стиснуло так, что он и пикнуть не мог.