– Во как, нашлось нечто такое, чего вы не вынюхали?
На данный момент большего и не требовалось, правда, стоило понаблюдать, как у них беспокойно забегали глаза, а лица напряглись в задумчивости. Они всю свою жизнь играли в Даэсс Деи'мар, Игру Домов, и сейчас находились в Кайриэне, где искушенный в ее приемах люд способен прочесть целые тома в приподнятой брови или покашливании. Последнее лишь усилило восприимчивость тирских лордов к подобным знакам. Каждый из лордов знал: у Ранда нет причин относиться к ним дружески, однако все гадали, не скрывается ли за столь теплым приветствием нечто тайное в отношениях с другими. Больше всего, по-видимому, встревожились Симаан и Мараконн, однако остальные поглядывали на этих двоих подозрительнее всего. Вероятно, полагали они, холодность Ранда представляет собой несомненное прикрытие. Или, быть может, они должны так решить? Для того-то все и задумано?
Когда Найнив вернулась в комнату, Илэйн уже выложила на одеяло золоченые шкатулки и темный полированный ларец, в котором хранились найденные тер'ангриалы и замшевый мешочек с печатью. На другой кровати, рядом с кожаной сумой, круглились пухлые денежные кошели. Сложив одеяло, Илэйн накрепко стянула узел куском надежного шнура, который достала из сундука. Похоже, Найнив прибрала каждую мелочь, желая сохранить все.
Разум Фейна, едва коснувшись, устремился прочь от мучительных воспоминаний о том, что с ним сделали в Бездне. Из него по капле выжали его сущность и воссоздали его заново. Но позже, в Аридоле, он переродился. Возродился, дабы поразить и уничтожить всех своих врагов – и старых, и новых.
До Лана Найнив вряд ли заглядывалась на мужчин, по крайней мере с серьезными намерениями, но, будучи Мудрой, многое повидала и узнала. По ее наблюдениям выходило, что это вернейший способ отвадить мужчину на всю жизнь – он удерет во все лопатки, услышав этакое признание! Он сам должен сказать первым.
– Я могу убрать Элайду. Тогда ее место освободится для тебя. Одно прикосновение этого клинка, и даже Исцеление ее не спасет. – Фейн попытался жестикулировать кинжалом, но не смог пошевелить им и на волосок. А если бы мог – Алвиарин была бы уже мертва. – Ты станешь в Башне первой, а не второй.