Ранд повернулся в седле. Вверх по склону шли Руарк и Деарик, опуская вуали и разматывая с голов шуфа. Деарик был плотнее Руарка, с выдающимся носом и светлыми прядями в золотистых волосах. Как и говорил Руарк, Деарик привел Рийнских Айил.
– Мы без руля и без ветрил, – без обиняков заявила Суан шести женщинам, что сидели перед ней на шести разномастных стульях.
В голосе ее не звучало сочувствия, и вообще он был ровен и безучастен.
– Если они затеяли гражданскую войну, то выбрали самое подходящее время, – холодно заметила Алвиарин. Высокая и стройная, в белом шелке, она одна сидела без шали. Облегающий ее плечи палантин тоже был белым; цвет указывал, из какой Айя она назначена на пост Хранительницы Летописей. Из Белой. Не из Красной, к которой прежде принадлежала Элайда, что шло вразрез с традициями. Белые сестры всегда оставались холодны. – Троллоки же будто совсем исчезли. Все Запустение, кажется, затихло и присмирело настолько, что сдержать его по силам двум фермерам и одной послушнице.
Мелэйн словно одеревенела, загорелое лицо покраснело. Эгвейн вдруг показалось, что золотоволосая Хранительница даст волю горячим, зло жалящим словам. И тут порыв кусачего холода возвестил о возвращении Авиенды – она принесла чеканный серебряный поднос, на котором красовались желтый глазурованный чайник, изящные чашечки из золотистого фарфора Морского Народа и каменный кувшинчик с медом.
– А не рано? Вдруг Эгвейн и Хранительниц там еще нет? – спросила Илэйн. – Какой сейчас час в Пустыне, я не знаю.