— Честное слово. Вьюга, доктор, вьюга, — повторила она радостно в замочную скважину. — А у этих зубы кариозные. Демьян Лукич вырвет.
Я вылез из корыта, пожимаясь и негодуя на судьбу, и взял из руки Аксиньи сыроватый конвертик.
— Пожарные лошади? — спросил я сквозь бараний воротник.
— Утихло. Что вы-с. Совершенно утихло. Лошади резвые, гуськом. В час долетим...
— В гости к нашему агроному приехал. Молодой врач. Несчастье у нас, вот уж несчастье...
«Чем это кончится, мне интересно было бы знать, — говорил я сам себе ночью. — Ведь этак будут ездить на санях и в январе, и в феврале, и в марте».