На берегу реки в одиннадцатом часу вечера сидела парочка и тихонько переругивалась.
— Вообще-то, странные понятия у их девиц о плене. Или, может, фашисты что-то напутали? Погорячились с Бухенвальдом? Ну не выгонять же ее в конце концов! Это негативно скажется на нашем имидже. Ситуация! А где сам Латыш?
— Ну и засранец! — произнес он, — посмотрим, чем закончится это перекрестное опыление.
— Папа, да что ты, как маленький! — они не заметили, что сзади стоит Костя и внимательно прислушивается к их перепалке, — она такая красивая!
— А штурм, а мы в противогазах, а угроза смерти?
— Что, старый хрен, много высмотрел! — засмеялся Мурашевич, сидящий на толстом суку и глазеющий в бинокль на форсирование Днепра полчищами аваров.