— Вообще-то можно, — осторожно ответила та, — за столом вести себя он умеет… Но одеть что?
— Что? — не понял Львов, доставая кошелек.
Родители гоняли балду на даче, а молодежь была предоставлена самому себе, чем незамедлительно и воспользовалась. Искушенная девица выставила на стол бутылку коньяка, от которого у безусых юнцов развязалось и отвязалось все на свете. Взгляд ее был так многообещающе коварен, женские гормоны в начале лета все еще сильны, а мужчина юн, пьян и жаждет!
— Сержант Мурашевич! — окликнул приятеля Андрей. За стенкой шум прекратился, а через мгновение на пороге появился сам Владимир в изрядно помятом состоянии. Увидев Волкова, он недовольно зарычал, но Андрей предостерегающе поднял руку.
— Мухин, будь добер, переведи этой симпатяшке, что я не умею танцевать эту хренову «интерлюдию», а вот на ламбаду я бы ее пригласил. Попроси кого-нибудь, пусть слетают за аккордеонами, мы им покажем последнее слово науки и техники!
— Что, каша понравилась? — жирная харя Лютикова расплылась в улыбке.