— Пойду отолью, — сказал Валерий Андреевич после третьей. Он отстегнул предохранительную цепь и пошел по своим делам.
За те несколько лет, что послы пробыли в Париже, замок Женуа, некогда имевший весьма мрачный вид, преобразился, словно Иванушка-дурачок искупавшийся в чане с кипящим молоком. Джонатан, проходя через заасфальтированный двор, поразился тому, с какой тщательностью здесь поддерживается порядок. На заре своей карьеры он побывал однажды в Верхней Саксонии — там тоже молились на чистоту, но такого он в своей жизни не видывал. Побеленные стволы деревьев, аккуратно подстриженная трава на газонах, нигде на асфальте ни лошадиной кучи, ни человеческой лужи — точно в рай попал.
— Товарищи, сегодня войска доблестной Красной армии освободили Пермь! Нету, больше свеонов — подохли! Наверное. Съели что-нибудь…
Сергей хлопнул себя по лбу и скрылся. Вернулся он переодетый в джинсы и свитер. Заодно он притащил с собой фен, чтобы высушить волосы, влажные пряди которых причиняли ему известное неудобство.
Она подумала, что предостережение насчет туалета пробило в самую десятку, и воспользовалась добрым советом. Затем уселась на стул и осмотрела раненого. Ее сильно поразил бледный вид парня. Несмотря на то, что благородный Горомыко предоставил вместо требуемых четырехсот грамм крови ажно семьсот, состояние Волкова улучшилось мало.
— Ясно, па. А девку французу подложить надо. Танюху Семиверстову. Она с Андреем разругалась, теперь одна. Хочешь, я ее вербану?