— Ну и умный ты мужик, Палыч! — с пьяным восторгом произнес Анатолий Алексеевич, — тебе бы ротой командовать!
Из кабинета Норвегова в вечерних сумерках было хорошо видно, как вокруг мерцающего треугольника суетится детвора. Хозяин кабинета сидел за столом, пил чаек и беседовал с сидящим напротив старшим сыном.
— Остальные вне опасности. Брат Серафим сломал лодыжку, наступив на труп лошади, а брат Георгий обжег об дуло ладонь. До свадьбы заживет.
— Только, бога ради, не сообщайте местным аборигенам, что оно «Женевское»! — взмолился Константин Константинович.
— Это — настойка из его корня. По-нашему, валерьянка. Ладно, пойдем. Ты в норме?
Все расселись за праздничным столом, и пир начался. Все шло своим чередом: шут носился, как угорелый, кардинал с нехарактерным интересом пялился на супругу посла, Людовик размышлял о грядущем, Булдаков вязал узлом серебряные ложки. Со стен на все это поглядывали мрачные святые своими всепрощающими взглядами полных кретинов.