«Папа!» разорвал зловещую тишину и, вскоре на шее Ратибора болтались две девчушки лет семнадцати, похожие, как две капли воды. Их русые головенки прижались к знакомой отцовской груди, а две пары глаз рассматривали лицо, одновременно такое знакомое и незнакомое. Вздрагивающие плечи отождествляли чувства, которые невозможно подделать.
— Ну, капитану Малинину некогда об этом думать, — сказал он, — а вот вы, товарищ майор, могли бы с дробями и поработать. Угол падения всегда равен углу отражения.
— Да хоть «превосходительство»! — главное, чтобы вы уяснили: деньги должны крутиться!
— Андрей, там какие-то парни с топорами бегут со стороны реки.
Полковник понимающе кивнул. Срывающийся голос новоявленного сынка скребанул по сердцу тупым ножом. Реальность казалась ему размытой до сих пор. На ухо нашептывал противный, мерзкий голосок, что быть такого не может, но наличие живого и здорового сержанта всякий эффект от внутреннего голоса уничтожало.
— Только сменился, прибежал, а вас уже нету! Связался с медчастью — говорят, уже уехали. Доброе утро всем-всем! — спохватился Володя и посмотрел на часы, где уже было половина одиннадцатого. Он обменялся с Андреем рукопожатием. Плюнув на некоторые условности, игумен и келарь сделали аналогичное.