— Каково же, отец, мнение твое? — спросил Филофей.
Душа его тихо наполнялась ликованием. Вот он — его первый набат.
— Ужо не уйдете, друже, — неожиданно раздался голос над головами Ничейки и епископа.
По Улсу шли вверх два дня. Опять смотрели чудские копи на Золотанке, а зыряне ходили поклониться знаменитому идолу Пели с серебряной бородой на речку Пелю. Доплыв до речки Кутим, любовались угрюмыми вершинами Кваркуша. Где-то дальше лежала речка Лямпа — там жили лумпы, болотные великаны, у которых рукава от малицы хватало на три человечьи шубы. Немного протащившись по Кутиму, вышли на берег и несколько дней волочили лодки через невысокий перевал.
— Э-э! — обрадовался Матвей. — Тогда мы ночью уйдем!
Глубокой ночью, в самый глухой, волчий час чья-то лодка стукнулась о порог дома Мичкина. Князь проснулся, поднял голову.