— Ты ранен оружием, а я — старостью. Выходи.
Светлая голова Полюда вынырнула чуть ли не на стрежне, а Тичерть так и не показывалась. Полюд с хрипом набрал воздух и вновь ввинтился в глубину, болтнув над рекой ногами.
Михаил, отстранясь, смотрел, как спорят Дионисий и Филофей. Епископ нервно постукивал об пол посохом, на котором тихо брякали костяные втулки с резьбой на тему Стефанова жития — труд Стефанова ученика, второго пермского епископа Исаакия. Дионисий же весь подался вперед, в запале тыча во владыку пальцем и тряся бородой. Леваш, насмешливо улыбаясь, устало прислонился к бревенчатой стене кельи.
— Где Чердынь? — без звука спросил Калина. Ламия удивленно и пытливо заглянула ему в глаза.
— От того, что Христова церковь богаче и сильнее князьцов.
А ночью Иона ушел из Бондюга в Чердынь. Никто из войска живым его больше не видел.