— Ну, давай, давай, — сварливо согласился Калина. — Там другого такого расписного на всю ярмарку не найдется. Витязь, вор и хитрец — единый в трех лицах…
У Михаила точно свело скулы — он зачерпнул снег и утерся.
Тупые морды мувлах полезли между зубцов, цепляясь сучьями за бревна частокола. На миг князю показалось, что уже нет ни одного промежутка между остриями бревен, куда бы не всунули мувлаху. Их приставили к стене столько, что Чердынь вмиг напомнила Михаилу тысяче-весельную ладью. Сотни вогулов, прикрывая головы щитами, стремительно кинулись вверх по мувлахам к гребню стены, будто кошки на охлупень.
Он бросился через луг к толпе. Вновь в голове зазвенел колокол — все быстрее, громче, тревожнее. К нему прибавлялись новые звоны, оглушая и сводя с ума старика. Иона бежал напрямик, падал на рытвинах, спотыкался на истоптанной скотиной земле. Светлые сумерки белых ночей сияли над рекой и лесом.
— Неисправим ты…— Михаил покачал головой. — Велика ли сила у московитов?
— Б-бархат…— пробормотал Вольга, узнав десятника шестой сотни вологжан Никиту Бархата.