Ухват поднялся, цепляясь за Гаврилу, как за дерево, и сплюнул кровью.
Тринадцать больших каюков уже покачивались у ворот Уроса. Над одним из них высоко торчал шест, увенчанный лосиными рогами, с которых свисали ленточки с изображениями Тайменя. Это была княжеская вайэра, Водяной Лось. В каюках сидело по пять-восемь воинов с луками, мечами, длинными копьями.
— Ай-Мичкин, расскажи про Ай-Тайменя, — попросил мальчик.
Остановившись в Уросе, вдруг увидели, что снизу их догоняет татарская шибаса: перышком белел вдали парус, соломинками взблескивали весла. Дождались. Оказалось, это Исур решил присоединиться к каравану Михаила. Был Исур какой-то мрачный, отмалчивался. Уросский князь Мичкин сказал Михаилу, что на Верхней Каме, ожидая казанцев, переполошились вотяки и черемисы. От Уроса, на сваях стоявшего по колено в реке, три судна поплыли дальше, убегая от осени.
— Бата, нехорошее место, уйдем, — заговорил он.
— Стой!.. — закричал Михаил, но его не услышали даже те, кто находился рядом.