Лючара сидела скрестив ноги и не отрывала взгляда от крошечного костра. Она поежилась. Но вовсе не от холода. Медведь лежал рядом, положив голову ей на бедро, и слабо посапывал во сне. Даже сквозь шум волн, разбивающихся о берег, она слышала, как Клац методично жует свою жвачку и знала, что ночью никто не сможет напасть на них исподтишка, неожиданно.
– Здесь что-то есть и, может быть, много чего. Я не могу ничего нащупать в ментальных каналах, но чувствую, как вокруг носятся мысли, понимаешь? Может, несколько разных видов излучений. Нам нужно быть осторожными, очень осторожными. – «И везучими, очень везучими», – добавил он про себя.
– Мы должны умереть, любимый? Нет никакого выхода, никакой надежды?
– Прости, Пер Иеро. Я буду во всем тебя слушаться. Только, – выпалила она, – пожалуйста, побыстрее, вот и все. Отчего-то мне кажется, что это очень важно! А почему, – добавила она, – Нечистые не контролируют все незащищенные разумы?
– Нет, это не так-то просто. На самом деле, он очень умен и я даже толком не представляю насколько. Для меня самого он почти столь же нов и необычен, как для тебя. Мы идем вместе всего лишь неделю. А вот Клац, лорс, большой рогатый зверь, он мой партнер вот уже несколько лет. С ним легко разговаривать, но по уму его нельзя сравнить с Гормом. Однако, и он меня временами дурачит; когда я считаю, что знаю пределы его мыслительных способностей, в нем открывается что-то новое и неожиданное для меня.
Иеро в замешательстве откачнулся назад. Неужели Горм догадывается о его миссии? Нет, это невозможно. Он же ни с кем не разговаривал, да и отъезд его был тайным.