– Идем со мной! – дернул он меня со злостью, потом улыбнулся и добавил: – Рашен крейзи!
– Этот корабль напоминает мне, помнишь, тот джазовый корабль, на котором мы путешествовали по Москве-реке, и мы еще тогда с тобой напились и подрались, и потом утром вылазили из каюты в окно.
Я пошел, я простил ему его жлобство и подлости, я не умею долго злиться.
Она была ученицей одного из моих знакомых, он давал уроки русского языка, и Кэрол была его ученицей. Как-то он сказал мне: «У меня новая ученица – левая, она из „Рабочей партии“. Я сказал: „Познакомьте меня, дорогой, пожалуйста“. Мы с ним на Вы.
– Успеем, – сказала она, – сейчас приму душ и пойдем в бар.
Видит Бог, я старался прилично представлять свою страну перед ними. Я не выебывался, прежде всего перед собой, и не смотрел на мир с позиций своего воображения, я старался честно смотреть. Этих женщин вовсе не касалось, печатали меня там или нет, в конце концов, таких как я едва ли тысячи.