Конни толком не понимала его, хотя по-своему любила. Впрочем, безысходность Микаэлиса подавляла ее чувства. Нельзя без оглядки любить разуверившегося человека. А уж он и подавно никогда никого не любил.
— Все вы, женщины, одинаковы. Либо лежите, не шелохнетесь, будто мертвые, либо, когда мужчина уже устал, вдруг разгораетесь и начинаете наяривать, а наш брат, знай, терпи.
Это нечестно! Нечестно! Зов обманутой плоти занимался огнем в сердце.
— Но зачаты в земле, — мигом отпарировала Конни и сама удивилась такому своеволию.
— Значит, когда ты получил, чего хотел, тебе это показалось слишком много? — заключила Конни.
Клиффорд нажал на тормоз и оглянулся на дом — невысокое, растянутое, потемневшее от времени строение.