— Ну, конечно ж! Вся в саже, в этом страшном фартуке! Вот, скажет, неряха!
— Близятся черные дни — для нас и вообще для всех, — повторил он свое мрачное пророчество.
Меллорс, высокий, худой, осунувшийся, смотрел на картины, и в глазах его плясало ночным мотыльком обидное безразличие.
— Да, наверное, пора, — сказала она недовольно: терпеть не могла внешнего принуждения.
Конни пошла в моечную, куда воду подавал насос. Дверь слева вела, очевидно, в кладовую. Открыв задвижку, она улыбнулась: вот что он называет кладовкой — длинный, узкий, побеленный внутри шкаф. Но там все-таки умещались бочка пива, посуда и кое-какая еда. Конни отлила немного молока из желтого кувшина и вернулась в комнату.
— Что будешь пить: какао, кофе или чай? — спросил он.