— В чем дело, почему девочка плачет? — властно спросила Конни, запыхавшись от быстрого шага.
— Все равно, пусть сельский. Зачем это вам? Вы ведь сначала говорили на чистом литературном языке.
— Да! Вот, оказывается, где место незабудкам! Тебя что, совсем не беспокоит будущее?
— Начинайте! Не дожидайтесь особого приглашения, — сказал он, нарезал хлеб и замер без движения.
— Да, знаю, в каком-то смысле. — Подумав немного, он продолжал: — Обо мне говорили, что характер у меня женственный. Это не так. И не этим объясняется то, что я не хочу убивать птиц, не гонюсь за деньгами и не забочусь о преуспеянии. Я мог бы далеко пойти в армии, но я не люблю армию. Хотя я прекрасно ладил с солдатами. Солдаты любили меня, а когда я сердился, они испытывали что-то подобное священному ужасу. Наша армия мертва, потому что ею командуют тупоголовые идиоты. Я люблю солдат, и они меня любили. Но я не выношу наглое, идиотское высокомерие сильных мира сего. Вот почему я и не преуспеваю. Я ненавижу беззастенчивую власть денег, ненавижу бесстыдное высокомерие правящих классов. Вот видишь, что я могу предложить женщине в этом мире.
— Ему и в голову не придет, что вы у нас.