— Как она понравилась тебе? — повторил он свой вопрос, сверля меня своими глазами.
— Это тот, кто других поднимает из могил, — отвечала она. — Воистину я верю, что он, Иисус, воскрешает мертвых. Он — Князь Света, сын Божий. Я видела его Воистину я верю, что он сын Божий.
— Велика важность! Он может пропоститься сорок дней, и это ему ничуть не повредит, — сказал доктор.
— Совершенно то же самое, что и вчера, — заметил доктор Джексон. — Ни малейшей перемены в ту или иную сторону.
— Но откуда у тебя такая уверенность? — настаивала она. — Объясни мне. Расскажи, как ты себе представляешь свое бессмертие.
— Начальник. — сказал Азертону, — Оппенхеймер, вы облюбовали кусок не по зубам как бы вам не подавиться. Если вы убьете Стэндинга, этим дело не кончится. Нам придется убить еще двоих. Ведь если вы убьете Стэндинга, рано или поздно Моррел и я сообщим об этом на волю, и вся Калифорния узнает, что вы сделали. Выбирайте: либо вы оставите Стэндинга в покое, либо вам придется убить всех нас троих. Стэндинг стал вам поперек горла, и я тоже, и Моррел. Но вы — подлый трус, и у вас не хватит духу довести до конца это поганое дело, как бы вам хотелось.