— Он не занимается политикой. Я наводил о нем справки.
Это просто несчастный случай, говорили все, а в общем то нам в пашей траншее ничто не угрожает.
Странная это штука — жизнь, и человеческие поступки, и законы, и хитросплетения судьбы. Я пишу эти строки в той самой камере, в Коридоре Убийц, в которой сидел Джек Оппенхеймер, пока его не вывели отсюда и не сделали с ним то, что собираются сделать со мной.
Я покачал головой, чувствуя, как закипает во мне ненависть, которую я не в силах выразить словами.
— Я не знаю, что произошло, решительно ничего не знаю… — начал я.
— Похоже, теперь надо ждать нападения, — заметил Эрен Кокрейн отцу. — Этот всадник, о котором рассказывают мальчишки, прискакал туда не зря. Белые ждут откуда-то распоряжения, чтобы выпустить на нас индейцев. Возможно, этот всадник привез им какой-то приказ. Зря гонять лошадей они не стали бы, это ясно.