— Он подстрекал народ к бунту? — спросил я.
— Теперь, сказал Уинвуд капитану Джеми, хотя мы и не знаем, где спрятан динамит, никакая опасность нам от этого не угрожает. Стэндинг единственный человек, которому известен тайник, а из карцера он никому ничего сообщить но сможет.
— Я люблю тебя так сильно, что ты, по-видимому, не можешь этого понять,
Укоризненно покачивая головой, Понс смотрел, как я жадно пью воду.
Терпение мое истощилось. Его визг оскорблял мой слух.
— Но это противозаконно, — перебил я. — А Рим в таких делах щепетилен.