— Никто и не спорит! — взмахнул руками доктор. — Религиозно-философское понимание данного термина меньше всего акцентирует внимание на возможностях бренной плоти, центральную роль играет душа, особый строй разума, мыслей. Но без непосредственного участия плоти, оказывается, тоже не обойтись! С утилитарной точки зрения вы сейчас напоминаете персонажа из Книги Бытия: можете, не прилагая особых усилий, перемещаться из Видимого в Невидимое, малоуязвимы физически, организм почти не стареет…
— Вы что, собрались говорить с ними языком оружия?
— Идиллическая картина, — вздохнул Гильгоф, когда детский сад освободил дорогу и машина рванулась дальше, — предпочитаю ездить быстро, тем более что трасса свободна, а жмущиеся к обочине велосипедисты ничуть не мешают. — Только духового оркестра в парке не хватает. Ого, слышите? Кажется, мы опаздываем!
В первые минуты никто из нас не понимал, что именно происходит. Появившиеся над городом два малых рейдера класса “Цезарь” нанесли несколько точечных ударов по военным лагерям Халифата и скоплениям техники, а затем… Никогда прежде я не видывал ничего подобного, вначале даже появилась мысль о нападении инопланетян, если таковые вообще существуют!
— Извините, если я сказал обидно. Мы ведь отныне трудимся не ради карьеры, так? Слово “карьера” — оно объемное, толстое, значимое. Подразумевающее под собой многоразличные блага и удобства, влияние, роль в жизни других людей… И полное семантическое значение оно принимает лишь тогда, когда имеются условия для реализации амбиций карьериста. У меня, капитана Казакова, Коленьки или у Анны амбиций никаких нет, поскольку исчезли названные условия. Остался только интерес.
Громадная туша “Измаила” медленно выползла из дока, опустились солнцезащитные фильтры. Как только мы отошли от “Кронштадта” на два десятка километров, рядом с кораблем появились два миноносца, смахивавшие на серебристые винные бутылки, — здоровенные двигатели на корме и узкая вытянутая боевая палуба с ощетинившейся антеннами и чашами радаров командной надстройкой.